Часть третья. Московская зенайтская.



По прошествии времени все путается в голове, и воспоминания всплывают рваными кусочками. Попытки упорядочить их потерпели полный крах. Все началось с того, что в Москву плавно перебрались многие из тех, кто был на годовщине в «Маяке» плюс еще приехал народ из самых дальних уголков России и было такое впечатление, что годовщина продолжается. Столько встреч зенайтов, как в последующую неделю после Питера, Москва еще не видела. Коломенский парк с посиделками на деревянных скамейках, ВДНХ с аттракционами, кручением-верчением на «безумных» качелях Элен и Стали, прыганьем (моим и Анимус) на батутах, просто гуляния по дневной и вечерней Москве в компании слегка меняющей свой состав, но остающейся многолюдной и веселой, неизменные перекусы в Маке, после которых я теперь точно знаю, что там заказывать

Вспоминается игра в ассоциации на «Пушке», долгая прогулка по вечерней Москве по пешеходному мосту от Храма Христа Спасителя, вдоль по Москве-реке, то, как Аринка подписывала свои книги на коленке, присев на скамейку. Поздние приезды домой – за полночь, «стирка» Анимус. Теперь я точно знаю, что все дороги в Москве ведут к станции метро «Боровицкая» и помню все станции метро по серой ветке вниз И каждый день был насыщен событиями и приносил все новые и новые впечатления.

(На днях смотрю какой-то фильм по телевизору и радость узнавания – да это же Чистые пруды!!!)



Часть четвертая. Московская чатовская.



Вторая неделя началась с проводов одних и встречи других. Уезжал Урал, приезжали: Томск, Ростов-на-Дону и Питер. Так долго планируемая чатовка, наконец, состоялась. В отличие от предыдущей недели мы все-таки взяли себя в руки и решили окультуриться – сходили в музей им. Пушкина. Я давно хотела в нем побывать, ведь его основал отец Марины Цветаевой. Сколько я читала про него в воспоминаниях Анастасии и Марины и, наконец, я побывала там.

К культурным мероприятиям можно так же отнести и прогулку по саду со скульптурами – жалко, что мало там походили. Надо обязательно вернуться туда и погулять не спеша.

Запомнилась прогулка под дождем с Винтер и Нелл, домашние, уютные посиделки на съемной квартире с дегустацией Томского бальзама и песнями Спирита под гитару, баян Сеструхи, обеды в Му-Му, то, как бегали за билетами, что бы покидать мячик в кольцо – дурной пример все же заразителен Я все-таки выиграла мягкую игрушку для своей девушки *лопаецца от гордости*

Очень запомнился вечер, когда уезжали Спирит и Аида, мы вчетвером стояли на пешеходном мосте (точнее сооружении) через Москву-реку около Киевского вокзала и смотрели на воду и огни вечерней Москвы, было грустно и хотелось зашмыгать носом и остановить время. Это было 29 июля, 30 мы проводили Зимку, и стало совершенно ясно, что все, чего мы так ждали - уже закончилось.



Первого августа мы собрали сумки и уехали в Петрозаводск. В поезде нам достались две верхних боковушки и два вредных нижних соседа, которые как завалились на нижние полки, так и не собирались с них вставать, поэтому мы развлекались игрой в шахматы на моем телефоне в обоих тамбурах нашего вагона «Все фигня, кроме пчел» - все фигня, когда мы вместе



Часть пятая. Карельская.



Мы отдыхали, отдыхали и еще раз отдыхали. Просыпались, не спеша завтракали, гуляли по городу, в основном по набережной, возвращались домой.

Это была самая тихая часть отпуска, самая романтичная и самая грустная. Потому что, расставание близилось неукоснимо. Никогда не забуду рассвета на набережной, как увидели первую полоску света на темном небе, как мерзли на скамейке, как волны бились о берег, как вода в озере меняла свой цвет. Как мы искали место, где можно было укрыться от ветра, при этом боялись пропустить первый лучик солнца над горизонтом, как пили чай и дешевый кофе полчетвертого ночи (утра?) в кафе с ужасными крашеными стенами. И как, наконец, увидели то, ради чего торчали всю ночь около озера – солнце, которое прямо на глазах выкатывалось из-за горизонта, лучей не было, был круглый светящийся диск, растущий прямо на глазах, на который поначалу сосем не больно смотреть и первые короткие утренние тени. Как потом собирали камушки на песчаном берегу, отпрыгивая от набегающих волн, и смеялись. И тетеньку с собакой, у которой спрашивали время, а она смотрела на нас, как на полоумных заспанными глазами (тетенька – не собака)



А потом, я посадила тебя на поезд и стоя на перроне говорила: «Оставайся, выходи из вагона». Ты не слышала моих слов, стояла у окна и показывала мне знаками, что бы я уже шла и не ждала отправления, а я упрямо мотала головой, давя слезы, что бы не расплакаться прямо на вокзале.



У-е-ха-ла… никого не замечая вокруг, опускаюсь в подземный ход, через вокзал, вниз по Ленина, уже набираю первую смску – тебе… первую из многих, которые последуют потом, потом будут смешные и поддразнивающие, просто сообщающие о житье-бытье, заботливые и нежные, но самые первые после расставания - самые честные, самые откровенные, самые сокровенные - слова, выдернутые из глубины сердца.



Лето закончилось.